Игорь Степанович Андреев
Mar. 5th, 2014 05:11 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
v_s_chttp://novayagazeta.spb.ru/articles/8490/
"– На антивоенный сход я вышел с самодельным плакатом и сразу попался на глаза Милонову. Он оттолкнул меня, выхватил плакат (тот висел у меня на груди на ленточке) и пошел к урне, на ходу разрывая. Я мельтешил за ним. Говорил, что я блокадное дитя, знаю, что такое война. Мне было четыре года, но я помню, как рушились здания, как мы мучились в бомбоубежищах – у меня внутри сидит эта война. Милонов ответил: "Да ты уже переродился. Поддерживаешь фашизм". Что он знает про фашизм?
...
Когда у меня не стало плаката, я увидел женщину – она стояла с листочком и стеснялась развернуть. Говорю: "Давайте я возьму, я не боюсь". У нее был такой маленький наивный плакат "Миру мир", мы на уроках чистописания это выводили в первом классе. Я развернул плакат – и тут же подскочили омоновцы, взяли меня за руки и повели в автобус.
...
В полиции меня продержали почти сутки, в Ленинской комнате – не потому что очень гуманные, а потому что 18 человек было некуда девать, в 19-м отделении всего четыре камеры.
Раньше полицейские боялись меня забирать: вторая группа инвалидности, старый, немощный – черт его знает, умру еще, а им отвечать. А потом поняли: нет, еще бегает, копошится, не умрет, поди, в обезьяннике. Четыре раза уже забирали в участок.
Судья вынесла решение: за участие в несанкционированном митинге – штраф 10 тысяч. Я, конечно, по собственной воле это платить не буду. Пусть приходят приставы и описывают мой скарб. Откуда у меня такие деньги? У меня официальная пенсия 6500. Там, правда, еще надбавка есть – за то, что я блокадник и ветеран труда. Вот, видимо, ее и отберут. Ну да ладно.
А по второй статье – неповиновение полиции – зачем-то опять повезли в отделение. А там потребовали подписать документ, что я обязуюсь к ним явиться. Я говорю: "Никаких обязательств по своей воле явиться сюда я, конечно, брать не буду. Дадите камеру – переночую у вас". Они все поняли и отпустили. В полиции люди подневольные, в погонах. Когда заканчивается вся эта протокольная часть, они относятся ко мне даже с уважением – старый человек, а ведет себя независимо. Когда меня отпускали, некоторые пожимали руку.
...
Как я себя чувствую после ночи в кутузке? Ну, за идею можно и пострадать. А выступать против войны – это благородно. Так что чувствую я себя нормально. Вот сижу в интернете, смотрю новости, от которых оторван был. Извините, что мямлю – это я зубы вынул, положил на полку.
Все в порядке. Я оптимистично настроен. 8 марта будет антивоенный митинг на Марсовом поле. Я не знаю, будет ли он согласован, для меня это не имеет значения – я все равно буду там. Кому же быть-то, как не мне. Пока ноги носят, буду участвовать."
"– На антивоенный сход я вышел с самодельным плакатом и сразу попался на глаза Милонову. Он оттолкнул меня, выхватил плакат (тот висел у меня на груди на ленточке) и пошел к урне, на ходу разрывая. Я мельтешил за ним. Говорил, что я блокадное дитя, знаю, что такое война. Мне было четыре года, но я помню, как рушились здания, как мы мучились в бомбоубежищах – у меня внутри сидит эта война. Милонов ответил: "Да ты уже переродился. Поддерживаешь фашизм". Что он знает про фашизм?
...
Когда у меня не стало плаката, я увидел женщину – она стояла с листочком и стеснялась развернуть. Говорю: "Давайте я возьму, я не боюсь". У нее был такой маленький наивный плакат "Миру мир", мы на уроках чистописания это выводили в первом классе. Я развернул плакат – и тут же подскочили омоновцы, взяли меня за руки и повели в автобус.
...
В полиции меня продержали почти сутки, в Ленинской комнате – не потому что очень гуманные, а потому что 18 человек было некуда девать, в 19-м отделении всего четыре камеры.
Раньше полицейские боялись меня забирать: вторая группа инвалидности, старый, немощный – черт его знает, умру еще, а им отвечать. А потом поняли: нет, еще бегает, копошится, не умрет, поди, в обезьяннике. Четыре раза уже забирали в участок.
Судья вынесла решение: за участие в несанкционированном митинге – штраф 10 тысяч. Я, конечно, по собственной воле это платить не буду. Пусть приходят приставы и описывают мой скарб. Откуда у меня такие деньги? У меня официальная пенсия 6500. Там, правда, еще надбавка есть – за то, что я блокадник и ветеран труда. Вот, видимо, ее и отберут. Ну да ладно.
А по второй статье – неповиновение полиции – зачем-то опять повезли в отделение. А там потребовали подписать документ, что я обязуюсь к ним явиться. Я говорю: "Никаких обязательств по своей воле явиться сюда я, конечно, брать не буду. Дадите камеру – переночую у вас". Они все поняли и отпустили. В полиции люди подневольные, в погонах. Когда заканчивается вся эта протокольная часть, они относятся ко мне даже с уважением – старый человек, а ведет себя независимо. Когда меня отпускали, некоторые пожимали руку.
...
Как я себя чувствую после ночи в кутузке? Ну, за идею можно и пострадать. А выступать против войны – это благородно. Так что чувствую я себя нормально. Вот сижу в интернете, смотрю новости, от которых оторван был. Извините, что мямлю – это я зубы вынул, положил на полку.
Все в порядке. Я оптимистично настроен. 8 марта будет антивоенный митинг на Марсовом поле. Я не знаю, будет ли он согласован, для меня это не имеет значения – я все равно буду там. Кому же быть-то, как не мне. Пока ноги носят, буду участвовать."
